Электронная библиотека: избранное

Пятая авеню купалась в солнечном свете, когда они вышли из "Бревурта" и зашагали к Вашингтон-сквер. Несмотря на ноябрь, солнце еще грело и выглядело все, как летним утром: автобусы, хорошо одетые люди, неспешно прогуливающиеся парами, тихие дома с закрытыми ставнями окнами.
Майкл крепко держал Френсис под руку. Шагали они легко, улыбаясь: воскресенье, они хорошо выспались и плотно позавтракали. Майкл расстегнул пальто, подставил лицо легкому ветерку. Они шли молча, среди молодых, красивых людей, которые, похоже, составляли большинство в этом районе Нью-Йорка.
- Осторожно, - нарушила молчание Френсис, когда они пересекали Восьмую улицу, - не сверни шею.
Майкл рассмеялся, Френсис последовала его примеру.
- Не такая уж она и красивая, - добавила Френсис. - Во всяком случае, ради ее красоты нет смысла ломать шею.

Майкл рассмеялся вновь. На этот раз громче.
- Но и не страшила. У нее отличный цвет лица. Как у деревенской девушки. Как ты поняла, что я смотрю на нее?
Френсис склонила голову на бок, улыбнулась мужу из=под шляпки.
- Майкл, дорогой...
Майкл опять хохотнул.
- Ладно, улики неопровержимые. Извини. Все дело в цвете лица. Такая кожа в Нью Йорке - редкость. Извини.
Френсис легонько похлопала его по руке и увлекла его к Вашингтон=сквер.
- Такое хорошее утро. Прекрасное утро. Когда я завтракаю с тобой, то получаю заряд хорошего настроения на целый день.
- Тоник. Утренняя зарядка. Кофе и рогалики с Майклом, и прилив бодрости гарантирован.
Вот именно. Опять же, я проспала всю ночь, обвившись вокруг тебя, как веревка.
- Ночь с субботы на воскресенье, - уточнил он. - Я разрешаю такие вольности только по окончанию рабочей недели.
- Ты толстеешь.
- Неужели? Из Огайо я приехал стройным, как тополь.
- Мне они нравятся, пять твоих лишних фунтов.
- Мне тоже.
- У меня есть идея, - промурлыкала Френсис.
- У моей жены есть идея. Какая прелесть.
- Давай проведем этот день вдвоем. Ты и я. Мы всегда вертимся среди друзей, пьем их виски, или они пьют наше виски, а друг друга мы видим только в постели...
- Великое место встреч, - улыбнулся Майкл. - Оставайся в постели достаточно долго, и все, кого ты знаешь, обязательно там появятся.
- Мудрец. Я говорю серьезно.
- Отлично. Я слушаю серьезно.
- Я хочу провести с мужем весь день. Я хочу, чтобы он говорил только со мной и слушал только меня.
- Так кто посмеет нас остановить? - спросил Майкл. - Кто собирается воспрепятствовать мне общаться в это воскресенье исключительно с женой? Кто?
- Стивенсоны. Они хотят, чтобы мы заглянули к ним в час дня, а потом собираются отвезти нас за город.
- Паршивые Стивенсоны. За город они могут поехать и одни. Моя жена и я желаем остаться в Нью=Йорке и провести этот день тет-а-тет.
- Ты приглашаешь меня на свидание?
- Я приглашаю тебя на свидание.
Френсис приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа в мочку уха.
- Дорогая, это же Пятая авеню, - запротестовал Майкл.
- Давай наметим программу, - Френсис пропустила его слова мимо ушей. - Как может провести воскресенье в Нью-Йорке молодая пара, у которой есть возможность сорить деньгами.
- Но без излишеств, - уточнил Майкл.
- Сначала пойдем на футбол. На матч профессиональных команд, - Френсис знала, что Майкл любит футбол. - Сегодня играют "Гиганты". В такой день приятно побыть подольше на свежем воздухе, как следует проголодаться, пойти в "Кавану", съесть стейк размером с фартук кузнеца, запить его бутылкой вина. А оттуда прямая дорога в "Филмарт", там показывают новый французский фильм и все говорят... эй, ты меня слушаешь?
- Конечно, - ответил он, отводя взгляд от девушки без шляпы, с коротко стриженными волосами, которая прошла мимо с грациозностью танцовщицы. Пальто она также не надела, так что Майкл отметил ее плоский, как у юноши, живот и бедра, которые так и ходили из стороны в сторону. Во-первых, потому, что она была танцовщицей, а во-вторых - потому что перехватила не отрывающийся от нее взгляд Майкла. Девушка улыбалась чему-то своему. Майкл заметил все это до того, как повернулся к жене. - Конечно. Мы пойдем на матч "Гигантов", мы съедим стейк, а потом посмотрим французский фильм. Как тебе это нравится?
- Звучит неплохо, - сухо ответила Френсис. - Программа на целый день. А может, ты бы предпочел прогуливаться по Пятой авеню?
- Нет, - без запинки ответил Майкл. - Ни за что.
- Ты всегда смотришь на других женщин. На каждую женщину в Нью-Йорке.
- Да, перестань, - Майклу хотелось обратить все в шутку. - Только на симпатичных. Сколько, в конце концов, симпатичных женщин в Нью-Йорке? Семнадцать?
- Больше. Во всяком случае, на твой вкус. Ты их находишь везде.
- Это неправда. Иной раз я, возможно, действительно смотрю на проходящую мимо женщину. На улице. Признаю, на улице я, случается, смотрю на...
- Везде, - повторила Френсис. - В каждом месте, куда мы приходим. В ресторанах, в поездах подземки, в театрах, на лекциях, на концертах.
- Послушай, дорогая, - попытался урезонить жену Майкл, - я смотрю на все. Бог дал мне глаза, и я смотрю на женщин и мужчин, на котлованы под новые линии подземки, на экран кинотеатра и на маленькие цветочки на полях. Я изучаю окружающий мир.
- Тебе бы посмотреть на блеск, который появляется в твоих глазах, когда ты изучаешь окружающий мир на Пятой авеню.
- Я женат и счастлив в семейной жизни, - он нежно прижал к себе руку Френсис. - Пример для всего двадцатого столетия, мистер и миссис Майкл Лумис.
- Ты серьезно?
- Френсис, крошка?
- Ты действительно счастлив в семейной жизни?
- Абсолютно, - ответил Майкл, чувствуя, как меркнет воскресное утро. - Почему ты так говоришь со мной?
- Просто хотела знать, - Френсис прибавила шагу, глядя прямо перед собой. Лицо ее превратилось в бесстрастную маску. Так бывало всегда, когда у нее портилось настроение.
- Я абсолютно счастлив в семейной жизни, - терпеливо повторил Майкл. - Мне завидуют все мужчины Нью-Йорка в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет.
- Оставь свои шуточки.
- У меня прекрасный дом, - гнул свое Майкл. - У меня прекрасные книги, фотографии, друзья. Я живу в городе, который мне нравится, живу так, как мне хочется. У меня работа, которая мне нравится. У меня жена, которую я люблю. Если происходит что-то хорошее, разве не к тебе я бегу с доброй вестью? Если случается что=то плохое, разве я плачу не на твоем плече?
- Да, - кивнула Френсис. - И ты смотришь на каждую женщину, которая проходит мимо.
- Ты преувеличиваешь.
- Каждую женщину, - Френсис убрала руку с локтя Майкла. - Если она страшненькая, ты тут же отводишь взгляд. Если ничего, смотришь на нее семь шагов...
- Господи, Френсис!
- Если красивая, разве что не сворачиваешь себе шею.
- Слушай, давай выпьем, - Майкл остановился.
- Мы только что позавтракали.
- Послушай, дорогая, - говорил Майкл медленно, тщательно подбирая слова. - Выдался славный денек, мы оба в хорошем настроении, и нет никакого смысла все портить. Давай проведем воскресенье в свое удовольствие.
- Я могу провести воскресенье в свое удовольствие только в том случае, если в твоем взгляде не будет читаться желание бежать за каждой юбкой на Пятой авеню.
- Давай выпьем, - повторил Майкл.
- Я не хочу пить.
- А что ты хочешь, поссориться?
- Нет, - голос у Френсис был такой несчастный, что Майкл тут же проникся к ней жалостью. - Я не хочу ссориться. Не знаю, что на меня нашло. Давай поставим точку. И постараемся хорошо провести время.
Они вновь взялись за руки и молча пошли мимо детских колясок, стариков=итальянцев в воскресных костюмах и молодых женщин.
- Я надеюсь, сегодня будет интересная игра, - Френсис прервала затянувшуюся паузу, удачно имитируя тон, которым говорила за завтраком и в начале их прогулки. - Мне нравится профессиональный футбол. Они бьют друг друга так, словно сделаны из бетона. А как они бросаются друг другу в ноги. Это очень возбуждает.
- Я хочу тебе кое-что сказать, - говорил Майкл очень серьезно. - Я не прикасался ни к одной женщине. Ни разу. За все пять лет.
- И хорошо.
- Ты мне веришь, не так ли?
- Конечно.
Они шли по парку Вашингтон=сквер, между скамеек, на которых не было свободных мест, под раскидистыми деревьями.
- Я стараюсь этого не замечать, - Френсис словно говорила сама с собой. - Я стараюсь убедить себя, что это ничего не значит. Некоторым мужчинам это нравится, говорю я себе, они хотят видеть то, чего лишены.
- Некоторым женщинам это тоже нравится, - ответил Майкл. - В свое время я знал пару дамочек...
- Я не смотрела ни на одного мужчину после второго свидания с тобой, - прервала его Френсис.
- Нет такого закона, - заметил Майкл.
- У меня все переворачивается внутри, когда мы проходим мимо женщины, и ты смотришь на нее так, как смотрел на меня при нашей первой встрече у Элис Максуэлл, Ты стоял в гостиной, рядом с радиоприемником, в зеленой шляпе...
- Шляпу я помню, - ввернул Майкл.
- Тем же взглядом. Меня от этого мутит. Мне становится нехорошо.
- Ну что ты, дорогая...
- Я думаю, теперь можно и выпить.
Они направились к бару на Восьмой улице. Майкл застегнул пальто, задумчиво разглядывал свои начищенные коричневые туфли, когда они поднимались по ступеням к двери. Они сели у окна, в которое вливались солнечные лучи. У дальней стены трещали дрова в камине. Подошел японец=официант, поставил на стол блюдо с претцелями[1], широко им улыбнулся.
- Что положено заказывать после завтрака? - спросил Майкл.
- Думаю, коньяк, - ответила Френсис.
- "Курвуазье", - заказал Майкл. - Два "курвуазье".
Официант принес бокалы и они пили коньяк, сидя в ярком солнечном свете. Майкл выпил половину, запил водой.
- Я смотрю на женщин, - признал он. - Все так. Я не говорю, хорошо это или плохо, но я на них смотрю. Если я прохожу мимо по улице и не смотрю на них, я обманываю тебя, обманываю себя.
- Ты смотришь на них так, словно хочешь ими обладать, - Френсис играла бокалом. - Каждой.
- В определенном смысле, - Майкл говорил тихо, обращаясь не к жене, - в определенном смысле это правда. Но за этим ничего не следует, и это тоже правда.
- Я знаю. Поэтому меня и мутит.
- Еще коньяк, - крикнул Майкл. - Официант, еще два коньяка.
- Почему ты причиняешь мне боль? - спросила Френсис. - Зачем ты это делаешь?
Майкл вздохнул, закрыл глаза, осторожно потер веки подушечками пальцем.
- Мне нравится смотреть на женщин. Больше всего я люблю Нью=Йорк за его батальоны женщин. Когда я впервые приехал в Нью=Йорк из Огайо, я сразу их заметил, миллион прекрасных женщин, шагающих по городу. Я ходил среди них и сердце выпрыгивало у меня из груди.
- Детство, - прокомментировала Френсис. - Это детское чувство.
- Не уверен, - покачал головой Майкл. - Не уверен. Я стал старше, уже на подходе к среднему возрасту, начал толстеть и все равно люблю ходить по Пятой авеню в три часа дня, по восточной стороне, между Пятидесятой и Пятьдесят седьмой улицами. Они все там, вроде бы ходят по магазинам, в мехах и этих безумных шляпках, собравшиеся со всего мира в эти восемь кварталов. Там лучшие меха, там лучшие одежды, там самые красивые женщины, вышедшие из дома, чтобы потратить деньги и очень этим довольные. Они холодно смотрят на тебя, всем своим видом показывая, когда ты проходишь мимо, что ты для них не существуешь.
Японец-официант поставил на стол два бокала, лучась от счастья.
- Все хорошо? - осведомился он.
- Все прекрасно, - ответил Майкл.
- Если пара шуб и шляпки за сорок пять долларов... - начала Френсис.
- Дело не шубах. И не в шляпках. Просто там какая=то особенная атмосфера. Знаешь, тебе не обязательно все это слушать.
- Я хочу послушать.
- Мне нравятся девушки из офисов. Аккуратненькие, в очечках, умненькие, деловые, знающие все и всех, умеющие постоять за себя, - он смотрел на людей, которые медленно проходили мимо окна. Мне нравятся девушки на Сорок четвертой улицы, которых я вижу во время ленча, актрисы, одетые абы как, разговаривающие с молодыми людьми, демонстрирующие свою молодость и красоту у "Сарди", в ожидании, когда какой-нибудь продюсер обратит на них внимание. Мне нравятся продавщицы в "Мейсис", которые прежде всего обслуживают тебя, потому что ты мужчина, заставляя женщин ждать, флиртующие с тобой над носками, книгами, иглами для фонографа. Все это копилось во мне десять лет, и теперь, после твоего вопроса? выплыло наружу.
- Продолжай.
- Когда я думаю о Нью=Йорке, я думаю о всех его женщинах, еврейках, итальянках, ирландках, польках, китаянках, немках, негритянках, испанках, русских, фланирующих по городу. Я не знаю, то ли я такой особенный, то ли это чувство свойственно всем мужчинам, но у меня такое ощущение, что в этом городе я нахожусь на бесконечном пикнике. Мне нравится сидеть рядом с женщинами в театре, рядом с красотой, на которую потрачено никак не меньше шести часов. Мне нравятся девушки на футбольных матчах, раскрасневшиеся, а когда потеплеет, в летних платьях... - он допил коньяк. - Такая вот история. Ты сама напросилась, не забывай. Я ничего не могу с собой поделать и смотрю на них. Я ничего не могу с собой поделать и хочу их.
- Ты их хочешь, - повторила Френсис лишенным эмоций голосом. - Твои слова.
- Точно, - жестко ответил Майкл, потому что она заставила его раскрыть душу. - Ты затронула эту тему, так что давай досконально ее обсудим.
Френсис допила коньяк, два или три раза сглотнула.
- Ты говоришь, что любишь меня?
- Я люблю тебя, но при этом хочу их. Такой вот расклад.
- Я тоже красива. Не хуже любой из них.
- Ты прекрасна, - без малейшей толики иронии ответил Майкл.
- Я о тебе забочусь, - в голосе Френсис слышалась мольба. - Я стала хорошей женой, хорошей хозяйкой, хорошим другом. Я делаю для тебя все.
- Я знаю, - Майкл накрыл ее руку своей.
- Если ты хочешь свободы...
- Ш-ш-ш.
- Скажи правду, - она убрала руку.
Майкл щелкнул пальцем по краю бокала.
- Хорошо. Иной раз мне хочется стать свободным.
- Ну... - Френсис забарабанила по столу. - Мы можем раз...
- Не говори глупостей, - Майкл пододвинул к ней стул, погладил по бедру.
Она начала плакать, тихонько, уткнувшись в платок, чтобы никто не заметил.
- Наступит день, когда ты от меня уйдешь.
Майкл молчал. Смотрел на бармена, который неспешно резал лимон.
- Уйдешь? - повторила Френсис. - Отвечай. Не молчи. Уйдешь?
- Возможно, - Майкл отодвинулся. - Откуда мне знать?
- Ты знаешь, - настаивала Френсис. - Не так ли?
- Да, - после короткой паузы ответил Майкл. - Знаю.
Френсис перестала плакать. Еще пару раз всхлипнула в платок, убрала, на лице не осталось и слезинки.
- По крайней мере, ты можешь сделать мне одно одолжение.
- Конечно.
- Перестань говорить в моем присутствии о том, какая красивая та или иная женщина. Милые глазки, аппетитная попка, отличная фигурка, хороший голос, - передразнила она Майкла. - Держи все при себе. Меня твое мнение на этот счет не интересует.
- Извини, - Майкл махнул рукой официанту. - Отныне буду держать свое мнение при себе.
Френсис искоса взглянула на него.
- Еще коньяк, - попросила она официанта.
- Два коньяка, - уточнил Майкл.
- Да, мэм, да, сэр, - официант затрусил к стойке.
Френсис холодно смотрела на мужа.
- Ты хочешь, чтобы я позвонила Стивенсонам? За городом сегодня чудесно.
- Да, - кивнул Майкл. - Позвони им.
Она поднялась и направилась вглубь бара к телефонной будке. Майкл не отрывал от нее взгляда, думая, какая хорошенькая женщина, до чего красивые ноги.